(отрывок из сказки-ремейка)

 

В те давние времена, когда в летописях ещё только-только начинали появляться первые упоминания о земле Тульской, стояла на её окраине обычная русская деревушка, где в обычной деревенской избе жили старик со старухой. И неплохо вроде жили: хозяйство было, молоком, яйцами приторговывали – предпринимательством занимались.

И все бы хорошо, да вот беда – не было у них детей. Каждый год в канун Рождества они загадывали одно и то же желание, чтоб Господь послал им детишек, но дети так и не появлялись.

Но вот однажды, на праздник Покрова, прямо под вечер на землю, на ветки деревьев, на крыши домов стал падать удивительно пушистый снег. И вскоре, окутав округу белым пухом, глубокой ночью затих, чтоб утром очаровать всех преображением мира. А выглянувшая из-за тучки полная луна добавила ко всей этой красоте серебристых оттенков.

Старик долго стоял у окна, не в силах оторваться от завораживающего зрелища. И вдруг вспомнил слова Бабы Яги: «Такое может случиться раз в пятьдесят лет и только на Покров при молодой луне…».

– Ах, я, старый! Как же я мог забыть?! День-то сегодня – особенный! – спохватился он и, заторопившись, полез на печку за валенками.

– Ну, и далеко это ты собрался? – выглянула с полатей старуха.

– Помнишь, я тебе рассказывал про инструкцию по древнему магическому ритуалу, которую выиграл у Бабы Яги, когда играл с ней в бильярд? «Первый снег, Покров, полная луна…» – всё, как она говорила. Такое раз в пятьдесят лет бывает!..

Луна, заглядывая в окно, освещала часть комнаты, печь и старика, который, суетясь, обувал валенки.

– Да что ты так спешишь? Снег-то, поди до утра теперь не растает! – заворочалась старуха, собираясь спуститься к старику.

– Я не желаю отправляться в царство Аида, не познав радости родительства! Другого такого случая нам больше не представится! Ты, давай-ка, соломки свежей на печку постели, а я за снежком сбегаю. До полуночи успеть надо! Хорошо, хоть печку сегодня вовремя протопили! Яга говорила, что без печного тепла и серебряного света молодой луны волшебства не получится.

Следуя рекомендациям в инструкции по применению ритуала, вышел старик по первому снегу на улицу и, нашептывая магическое заклинание, слепил снежок. Положили они его под шубу на печку, устланную свежей соломкой, и стали ждать. Согласно расчётам, ждать надо было три дня, чтобы импровизированный инкубатор сформировал из снежка десятилетнюю девочку, с соответствующим этому возрасту разумом и сознанием.

Настал срок и… – из-под овчинного полушубка смотрит, улыбается девочка.

– Ах… – всплеснула руками старуха.

– Ох… – не веря счастью своему, радостно закачал головой старик.

– Снежевиночка! – воскликнули они в один голос…

 

Время шло…

Старик со старухой не нарадуются: умница, красавица, работать способная, со зверюшками разговаривать умеет, добрых дел мастерица... Одна беда: вместо сердца –льдинка, не знающая любви и человеческих чувств. Новоиспечённые родители Снежевиночки очень переживали, что их красавица не имеет души, так сказать, биоэнергетический робот. И задались они целью: во что бы то ни стало вдохнуть в неё душу.

Посовещавшись, решили продать корову, двух коз, верного, но прожорливого верблюда Агапа, и поездить по институтам, чародеям, алхимикам, а если понадобится, дойти и до самого Виктора Франкенштейна, о котором они вычитали в еженедельнике «Жёлтая береста».

Ох, и много же пришлось им пережить! Ох, и много же шарлатанов и проходимцев гнал от крыльца родного дома охрипшим лаем их умный и преданный пёс, наделённый даром распознавать лжецов.

Много ли, мало ли прошло времени… В очередной раз вернулись они под Новый год домой уставшие и ни с чем.

– Ну вот, опять всё напрасно, – промолвила старуха, наблюдая в окно за Снежевиночкой, которая гладила во дворе пса и кормила обступивших её индюшек кусочками хлеба. – Ну и что ж, что души не имеет. Посмотри, какая она у нас добрая. Может зря мы всё это затеяли?

– Нет, не зря! – Отозвался старик. Подойдя к окну, он тоже залюбовался девочкой. – Должен же существовать в мире такой мудрец, который сможет оживить её ледяное сердечко, вдохнуть в нашу девочку душу! Она потом не только добрая, но и счастливая станет! Да и нам с тобой спокойнее от этого будет.

– Кар-р! Кар-р! Кар-р! – закаркала севшая на окно ворона, а увидев в окне старика, проговорила человеческим голосом, сильно акцентируя «р»: – Сегодня в избушке на кур-рьих ножках будет пр-р-оходить тр-радиционный тур-рнирр игр-ры в лото! Кар-р! – И стукнув клювом в окно, улетела.

– Схожу-ка я к Яге! Четверть финала как-никак! – спохватился старик и, отложив все дела, поспешил в лесную избушку.

Там в перерыве игры он обратил внимание на слепого странника, который, одиноко сидел в дальнем углу, наслаждаясь фирменными настоями и умиротворяющими благовониями Бабы Яги, которыми она потчевала только особо почётных гостей.

– Познакомьтесь, – обратилась к старику Баба Яга, подводя загадочного странника. И тот сразу же шепелявым скрипучим голосом завёл разговор:

– Наслышан я, дед, о кручине твоей… Меня послушай! В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, где-то на Урале, живёт монах, да ещё и шаолиньский, ученик самогó Кощея Бессмертного! Из ваших… туляк, короче. Так вот, имеет он «семь пядей во лбу»: воскрешает, лечит, порчи снимает, суставы вправляет и много что ещё вытворяет. К нему тебе со своей Снежевиночкой ехать надо!

Старик, не веря счастью такому, тут же побежал домой и, не дожидаясь утра, стал будить старуху:

–     Слушай, слушай, радость-то какая! – тормошил он её нетерпеливо, рассказывая о страннике. И только когда пёс во дворе радостно стал повизгивать, будто подтверждая правдивость слов старика, она окончательно проснулась и всё поняла. Тут же решили и в путь собираться.

Долго ли, коротко ли, полями и лесами, ухабами да болотами пробирались они к заветному месту. Странным образом Снежевиночка находила общий язык абсолютно со всеми обитателями леса. Старик со старухой уже и удивляться перестали тому, что белочки всю дорогу кормили их орешками, могучие лоси поочерёдно прокладывали дорогу в буреломах, заспанные медведи, выползая из своих берлог, уступали им место для ночёвок, а молодые кабанчики провожали по своим тропкам к водопою. Так к весне и добрались в указанное слепым странником место. А там отыскать монаха уже не составляло большого труда.

– Ну, здравствуйте, – представился монах, открывая дверь своей хижины и приглашая жестом путешественников зайти в дом, когда они только стали подходить к порогу. – Меня Евлантием кличут. Я давно вас тут поджидаю.

Высокий, широкоплечий, не помещаясь в проёме двери, он стоял, пригнувшись, и оказался, вопреки всем ожиданиям, совсем не старый. Ничто не выдавало в этом могучем Евлантии монаха, как представил его деду загадочный странник. На нём была обыкновенная белая косоворотка, темные шаровары, грудь и ноги прикрывал длинный кожаный передник, из-под которого торчали большие сапоги. Смоляные волосы ниспадали до самых плеч, голова туго перетянута налобной повязкой, а рукава рубахи засучены по самые локти так, будто он только что вышел не из кельи, а из кузни. Да и борода аккуратно подстрижена. Одень такого в доспехи со шлемом – ну, вылитый русский богатырь получится.

Накормив и напоив путников, Евлантий приготовил для гостей баню, постелил чистые постели. А на следующий день взялся лечить Снежевиночку. Магическими ритуалами, танцами с бубном, занятиями тантрической йогой, иглоукалыванием и, бог весть чем ещё, добился-таки успеха, вдохнул в Снежевиночку душу. Дал завет величать Снежевиночку – Снегурочкой. И благословил на обратный путь.

Радостной и лёгкой была дорога домой. По пути Снегурочка являла людям чудеса. И где бы она ни появлялась, приносила свет, любовь и счастье. Так и пошла добрая молва о Снежевиночке-Снегурочке…

 

Владимир Скоропупов